Поймай меня, если сможешь - Страница 83

– Слушай, Рик, тут кое-что всплыло, и мне нужно повидать дежурного лейтенанта. Вы были правы на мой счет. Я тюремный инспектор. Вот моя карточка, – и я отдал ему карточку Данлапа, где значился только его вашингтонский служебный номер. Если бы кому-нибудь вздумалось звонить в Управление тюрем, там сказали бы, что учреждение не работает.

Взглянув на карточку, Рик рассмеялся.

– Бог ты мой, мы же знали, что с тобой не все ладно, – фыркнул он. – Комбсу это понравится.

И, открыв дверь камеры, повел меня в кабинет лейтенанта Комбса.

Лейтенанта тоже порадовало, что его подозрения на мой счет оправдались, и я и вправду оказался тюремным инспектором.

– Мы вас с самого начала раскусили, – благожелательно проворчал он, поглядев на карточку Данлапа и швырнув ее на стол.

– Ну, во вторник это все равно бы всплыло, – ухмыльнулся я. – И, скажу вам, народ, волноваться вам нечего. Вы рулите чистым, крепким кораблем, такими управление любит хвастаться. Мой отчет вам понравится.

По лицу Комбса расплылось довольное выражение, и я ринулся разыгрывать свой блеф по всей программе.

– Но теперь мне надо заняться одним срочным делом. Мне необходимо связаться с этим агентом ФБР. Вы не могли бы звякнуть ему от меня? Он наверняка еще в конторе, – и я протянул сфабрикованную карточку с именем О’Райли, его должностью в ФБР и двумя туфтовыми телефонными номерами.

Без колебаний сняв трубку, Комбс начал набирать «служебный» номер.

– Слыхал я про этого О’Райли, – заметил он, накручивая диск. – По части поимки грабителей банков он прямо-таки бич Божий.

«Служебный» телефон зазвонил. Джин ответила после второго гудка.

– Добрый вечер, Федеральное бюро расследований. Могу я вам чем-то помочь?

– Да, инспектор О’Райли у себя? – спросил Комбс. – Это Комбс из центра предзадержания. У нас тут человек хочет с ним поговорить. – И, даже не дожидаясь ответа «О’Райли», перебросил трубку мне. – Сказала, сейчас переключит на него.

Выждав надлежащие несколько секунд, я принялся разыгрывать свою партию.

– Да, инспектор О’Райли? Меня зовут Данлап, К. У. Данлап, из Управления тюрем. Если список у вас под рукой, мой утвержденный кодовый номер 16295-A… Да, правильно… Я сейчас здесь, но сказал этим людям, кто я… Был вынужден… Да…

Послушайте, инспектор О’Райли, я тут раздобыл кое-какие сведения о том филадельфийском деле, над которым вы работаете, и мне надо передать их вам сегодня же ночью… Нет, сэр, это не телефонный разговор… вопрос слишком деликатный… Я должен повидаться с вами, причем в течение часа… Время играет ключевую роль… Ах, вот как… Что ж, смотрите, чтобы они вас не разоблачили… Нет, на все про все не больше десяти минут… Погодите секундочку, я сейчас переговорю с лейтенантом, он наверняка поддержит. – Прикрыв микрофон ладонью, я поглядел на Комбса: – Боже, эти Дж. Эдгары Гуверы совсем чокнутые. Он работает над чем-то под прикрытием и заходить не хочет… Замешан усатый пит или типа того, – пояснил я Комбсу. – Если он тут припаркуется снаружи, можно мне выйти и потолковать с ним в машине минут десять?

– Дьявол, ну почему бы вам не позвонить своим и не откинуться прямо сейчас? – скривился Комбс. – Вам ведь больше не надо тут торчать, а?

– Нет, но мы должны действовать по инструкции, – возразил я. – Федеральный маршал явится за мной во вторник. Так хочет мой босс, и так это и будет сделано. И я был бы искренне благодарен, если бы вы, ребята, не трепались о том, что я сам засветился. Но мне пришлось. Дело слишком крупное.

– Само собой, – пожал Комбс плечами, – мы дадим вам встретиться с О’Райли. Дьявол, да сидите с ним хоть час, если хотите.

Я вернулся к разговору по телефону:

– О’Райли, порядок… Ага, спереди… красно-белый «Бьюик»… Усек… Нет, без проблем. Ребята в порядке. Я правда не понимаю, какого черта вы так осторожничаете. Они ведь из одной с нами команды, знаете ли.

Рик принес мне чашку кофе и стоял у окна, пока я, потягивая напиток, трепался с Комбсом.

– Вон твой «Бьюик», – сказал Рик пятнадцать минут спустя.

Комбс встал, взяв большое кольцо с ключами.

– Пойдемте. Я сам вас выведу.

...

Мой побег из тюьмы попал на первую полосу.

Позади его кабинета был лифт, предназначенный только для персонала тюрьмы. Мы съехали вниз на нем, после чего Комбс провел меня мимо охраны в небольшой вестибюль и отпер зарешеченную дверь. Я вышел на глазах у дежурного, глядевшего на эту сцену с любопытством, но без комментариев, и неспешно зашагал по дорожке, ведущей к бордюру и припаркованному автомобилю. За рулем сидела Джин, скрыв волосы под мужской широкополой шляпой и надев мужской плащ.

Когда я сел рядом, она захихикала.

– Вот это да! Удалось! – сквозь смех выдавила она.

– Поглядим, насколько быстро ты можешь убраться отсюда к чертям, – расплылся я до ушей от безудержного ликования.

Джин рванула с места, как уличный гонщик, дымя резиной и оставив на мостовой следы шин на память. Отъехав от центра, она сбросила газ, чтобы не привлечь внимания какой-нибудь радиофицированной патрульной машины, а потом окольным путем, петляя по всей Атланте, проложила курс до автобусной станции. Там я, поцеловав ее на прощанье, уселся в «Грейхаунд» до Нью-Йорка. Джин отправилась домой, собрала манатки и двинула в Монтану. Если ее причастность к этой авантюре и вскрылась, то выдвинуть обвинения никто не потрудился.

Тюремная администрация оказалась в очень неловком положении. Согласно материалам ФБР, Комбс и Рик пытались отмазаться, когда сообразили, что их поимели, доложив, что я бежал из-под стражи с применением насилия. Однако, как сказал некий мудрец, шила в мешке не утаишь.